Покойный физик Ричард Фейнман лихо получил Нобелевскую премию за работу по квантовой электродинамике. Но вот что-то, что большинство людей не знает о нем: он также был взломщиком сейфов.
В 1940-х годах, в пустыне Нью-Мексико, Фейнману было скучно во время работы над проектом Манхэттена, который должен был создать атомную бомбу. Естественно, тогда он решил потроллить своих коллег.
Зная, что большинство из них были относительно неосторожны при работе с сейфами, в которых хранились секретные документы, он начал оставлять заметки на местах их работы:
«Я заимствовал документ №. LA4312 — Фейнман-взломщик».
В конце концов, он так хорошо справлялся с этим, что полковник, отвечающий за его подразделение, начал советовать людям, чаще сменять пароли, если Фейнман где-то рядом.
Эта история — одна из многих, которые Фейнман рассказывает в своей автобиографии.
Одна из вещей, которой я лично всегда восхищался, заключается в том, что он был так глубоко заинтересован в одном, что единственная цель, на которую он решил посвятить жизнь, — это и есть то, что его интересовало.
У него были общие цели, я уверен, и учитывая сложность работы, которую он произвел, он, очевидно, был безумно сфокусированным человеком, но ориентировочный импульс, который руководил им, был выше целей и простых амбиций.
Цели как ориентация распространены почти во всех наших занятиях. Мы смотрим в будущее, предсказываем, что может сделать нас счастливыми, и затем мы сужаемся к чему-то конкретному. Но что, если это не так?
Когда речь идет о будущем, необходима какая-то ориентация, какая-то неопределенная или конкретная. Если бы у нас ее не было, мы были бы полностью сформированы течением удачи и случайности, что не всегда является благословением.
Всем известно, что конечная награда — это процесс, а не цель, но мы забываем, что достоинство даже иметь цели делает очень трудным оставаться честным в процессе, который часто отклоняется от исходника.
Это создает странное напряжение: с одной стороны, нужны какие-то цели; с другой стороны, акт создания этих целей и поклонения им, как мы часто это делаем, приводит к конфликту, от которого мы не можем легко уйти.
Чтобы решить эту напряженность, мы должны двигаться к чему-то более туманному.
На протяжении всей жизни мы видим вещи, учимся чему-то. Этот процесс для каждого из нас отличается, но по мере того, как мы это делаем, мы также развиваем очень сильную интуицию того, что мы лично находим увлекательным в мире — что-то, что согласуется с нашей более глубокой природой, при этом уважая то, что мы меняемся со временем как человеческое существ, позволяя нам соответственно адаптироваться.
Интересность — это не гедонизм или материализм, а преследование чего-то нового и блестящего, которое стремится отвлечь нас.
Самое замечательное в том, чтобы преследовать такую интересность и в том, что она имеет гораздо более короткий цикл обратной связи, чем конкретные цели. Вы продолжаете делать что-то до тех пор, пока это интересно, но если вы ошибались в своем первоначальном импульсе, вы двигаетесь дальше.
Задавая интересность, вы даете своим действительным целям текучесть, которая может лучше разместить новую информацию. Это также лучше объединяет цель с процессом, а не цель, являющуюся отличительной вещью, которая борется за то, чтобы удержать ваше внимание от процесса.
Источник: brainum.ru
